Яркое, палящие солнце светит мне прямо в глаза, отчего руки невольно пытаются прикрыть глаза. Наконец-то я смогла выбраться из квартиры этих засранцев и провести время вне четырех бетонных стен, которые, спустя достаточное количество времени, начали нагнетать на меня тоску и скуку. Я боялась гулять одна по городу. Нью-Йорк казался мне безумно большим, чужим местом, в котором я с легкостью могла бы попасть в какие-нибудь неприятности. Я, как маленький щенок, шаг за шагом, улица за улицей, исследовала этот мегаполис, узнавая людей, их привычки, следя за их поведением. Жители Нью-Йорка не так уж сильно отличались от русских. Все те же черные костюмы, затянутые галстуками, все те же юбки-карандаши, белые блузки, те же портфели, те же быстрые шаги, уносившие их всех туда, где они прожигали лучшие годы своей жизни, сидя за голубыми экранами мониторов. А что же я? Мои пальчики не были готовы целыми днями стучать по клавиатурным клавишам. Они хотели брать в руки карандаши, кисти и рисовать, рисовать, рисовать. И что же сейчас? Сейчас я сижу на деревянной лавочке, в сквере, что находится близ нашей квартиры. Да, я еще не смогла далеко уйти от «конуры», однако этот сквер был рад приютить маленькую девочку, которая нуждалась во вдохновении. Я вертела в руках простой карандаш, иногда покусывая его кончик, пытаясь в голове продумать образ, который нужно было воплотить на бумаге. Я любила свою работу. Любила ночами сидеть над листом бумаги, любила проверять свою фантазию на прочность, заставляя ее часами придумывать нечто новое и необычное. Я провожу несколько нечетких линий, а потом рука уже сама вырисовывает фигуры, пытаясь поспеть за теми картинками, что уже во всю порхали, словно бабочки, в моей голове. Слабый ветер обдает приятной прохладой, однако мурашки уже бегут наперегонки по моей коже. Да, пожалуй, в этот момент я бы не отказалась от тепла. «Я бы не отказалась от Лукаса» - странная мысль проносится в моей голове, отчего я невольно морщусь, а карандашный грифель ломается от сильного давления. Я стряхиваю черную пыль, откладываю в сторону альбом и прикрываю глаза, невольно начиная щелкать костяшками пальцев. Его был много. Его образы постоянно мелькали то здесь, то там, отвлекая меня от важных вещей, от работы, которую нужно было закончить в срок. Но вместо того, чтобы заниматься делом, я сижу тут и пытаюсь прогнать, словно мошек, эти назойливые мысли о нем. О его глазах, о его улыбке, о его прикосновениях, от которых начинала кружиться голова. Я не могла себя узнать. Не могла понять, почему я, девочка с печальным прошлым, девочка, которая повидала сотни мужчин, зациклилась лишь на одном. Что в нем было такого? Что особенного я находила в нем, таком, казалось бы, «одном из»? Но что-то в нем было. Будто прозрачная вуаль тайны окутывала его фигуру, заставляющая бросать мое тело в дрожь лишь при одной мысли о нем. Я чувствовала себя потерянной, ибо со мной никогда такого не было. Мне хотелось убежать от этого неизвестного чувства, от этих постыдных эмоций, однако, в то же время, я чувствовала себя… счастливой. Счастливой от одной лишь мысли о том, что когда я приду домой, он будет рад меня видеть. Что его сильные руки, как всегда, притянуть меня к себе, а его горячие губы уже будут разжигать кожу на моей щеке. Мне захотелось его увидеть. Захотелось буквально на мгновение почувствовать его рядом. Мне показалось, что этого мгновения мне хватит еще на долго. Я в спешке хватаю свой альбом, карандаши и кладу их в сумку. Встаю со скамейки и, словно ребенок, быстрым шагом направляюсь в сторону дома. Солнце, казалось бы, недавно палящее, уже медленно заходило за горизонт, накрывая город полотном ночи. Я не знала, застану ли я его дома, но мне хотелось верить, что он, все-таки, уже вернулся. Что сейчас я зайду в квартиру, обхвачу руками его шею и подарю ему поцелуй, который, возможно, все скажет за меня.
***
Я медленно поднимаюсь по ступенькам, отсчитывая каждую пройденную. Если на улице я чувствовала себя окрыленной, готовой высказать этому мужчине все, что накопилось внутри меня за тот короткий срок, который мы жили под одной крышей, то сейчас я чувствовала, как уверенность, словно море во время отлива, медленно, но верно, пятилась назад. Я с силой сживаю свои кисти, пытаясь переключить внимание на физическую боль, однако ничего не получается. Может, не стоит? В конце концов, не ради чего-то высокого и духовного забрали они меня из России. Да и что я ему скажу? «Лукас, слушай, во время перерывов между нашим диким сексом, я осознавала, что влюбляюсь в тебя все больше и больше»? Серьезно? Я мучала себя сотнями мыслями, которые не давали мне покоя. Но вот, мой этаж, вот дверь в квартиру. Я останавливаюсь перед входом, хочу позвонить в дверной звонок, но вспоминаю, что перед уходом взяла с собой ключи. Делаю несколько глубоких вдохов и ругаю себя за то, что веду себя, как маленький ребенок. Замочная скважина ответила мне несколькими щелчками, я открыла дверь и тихо закрыла ее за собой.
Что-то было не так. Я почувствовала незнакомых запах, который резко бросился мне в нос. Женские духи? Но я такими не пользовалась. Вряд ли кто-то из мальчиков решил поменять ориентацию. «Не может быть» - мысленно говорю я себе, ухмыляясь своей глупой идее. «Нет. Здесь нету другой женщины. Такого не может быть». Я пытаюсь убедить себя в этом, в то время, как мои тихие шаги приближали меня в сторону спальни, дверь в которую была приоткрыта. Закусив губу, я заглянула в щелку и тут же отпрянула, прислонившись к стене. Другая. Другая лежала в кровати, обнаженная, прикрытая лишь тонкой тканью. Он нависал над ней, осыпая ее поцелуями, из-за которых она, эта светловолосая дрянь, и смеялась. Я прикрываю рот руками, пытаясь не выдать себя своим громким и прерывистым дыханием. Чувствую, как сердце колотится, словно бешенное, отдаваясь своим быстрым тактом у меня в ушах. Я не знаю, что делать. Уйти? Ворваться к ним с криками? Но кто я такая, чтобы закатывать ему сцены ревности? Казалось, что что-то во мне сломалось. Я почувствовала себя ненужной и сломанной игрушкой, которую запихнули в дальний ящик за ненадобностью. Ради чего меня сюда привезли? Ради секса. Кто удовлетворяет сейчас Лукаса в нашей общей спальне? Не я. Выходит, мне нашли замену.
- Дура – вырвался шепот у меня из груди. Какая же я дура. Высокие чувства? Любовь? Кого я обманывала, на что я надеялась? На то, что я кончу, как та главная героиня из «красотки»? Пора было переставать верить в сказки.
Я, будто в тумане, распахиваю до конца дверь в спальню и, показывая мое удивление, отворачиваюсь и заливаюсь смехом.
- Черт возьми, Лукас. Хоть бы предупредил, что решил снять проститутку, я бы осталась в том баре до самой ночи. У меня бы даже смогло все выгореть с тем парнем. – наигранно возмущаясь я, жалея об упущенной возможности. Я не знаю, кто эта женщина. Не знаю, проститутка ли она, или же они просто познакомились в каком-то баре. Мне не были важны ее чувства, которые я так стремительно пыталась задеть. Но мне чертовски хотелось показать, что мне абсолютно все равно, что здесь происходит. – Но раз я пришла, то давай, крошка, выметайся. Я не хочу, чтобы ты пачкала собой белье, которое я так долго пыталась найти в том сраном магазине.
Кошечка пытается возмутиться, однако я уже кидаю ей в лицо ее вещи. – Чтобы через пять минут тебя здесь не было – с улыбкой произношу, выхожу из комнаты и направляюсь в сторону кухни. Через мгновение я уже держу в руках бутылки с виски, из которой мне в стакан выливается темная жидкость. Нужно было напиться.